 |
| ru |
 |
18-08-08 @ 03:24
Рожденный Богом  
Романс о слезе ...
|
Романс о слезе
Ни о каком солнце тут и речи не шло. О том, что друзья оказались-таки снаружи, говорил лишь окончательно посвежевший горный воздух и молчало исчезнувшее эхо. Подстерегающие же беспечного странника, стоит ему шагнуть за врата, и повергающие оного счастливца в восторг и трепет величественные пейзажи Сокрытой Долины так и не явились взору спутников, хоть и не по своей вине. Кругом царила абсолютная тьма – полное отсутствие света.
Поняв друг друга без слов, друзья погасли факелы. Полуэльф зажёг магический светлячок, освещавший всего несколько саженей вокруг себя, но и видимый лишь с этого расстояния. Молча начали спуск. Меж камней вилась полуразрушенная лестница, в лучшие свои времена знававшая, должно быть, величественную поступь королей древности. Нынче же редкие остатки ступеней поросли толстым слоем мягкого мха. Среди мохнатых белёсых стеблей редкими звёздочками рассыпались ранние цветы, сиреневые и голубые, не имевшие названий на языке людей.
Дыхание ледников, оставшихся по ту сторону защитного купола, не долетало сюда, предоставляя местной флоре полную свободу самовыражения. И вскоре полог леса сомкнулся над спутниками, леса, совсем иного, нежели шумящие по ту сторону гор. Тусклый огонёк светляка выхватывал из тьмы лишь необъятные стволы дубов и вязов, видевших, должно быть, не одну тысячу рождений луны задолго до того, как Граничные горы вознесли их к небесам.
Обилием голосов древний лес не мог похвастаться и летними рассветами, не говоря уж об обычных днях, но нынче, лишённый даже шелеста листвы, он стоял в бледных отсветах магического огня как изощрённое видение долгого мучительного сна.
Ветра не было. Ветер был мёртв.
Сонный шёпот Серебристой, отличавшейся от своей сестры-близнеца по ту сторону гор кротким нравом и неторопливостью, веками мягко оттенявший общее молчание, был оглушителен, нежная песня её казался боевым гимном и безутешным рыданием.
Златокудрая девчонка стояла на берегу. На берегу Серебристой много ниже по течению реки, много выше по течению лет. Она смотрела на воду и, услышав позади себя шаги, не спешила оборачиваться.
– Алатиэль, – позвал Дезмонд, полсада обегавший в поисках подруги. – Что это, ты плачешь? Что случилось?
– Ничего, – заверила принцесса, поспешно смахивая слёзы.
– Но я же вижу. Кто тебя обидел?
– Никто, я не плачу, – губы сложились в улыбку, но синие глаза влагой переполняли тайные мысли. – Никто, – повторила она. – Просто ветер…
– Ах, ветер… Ну, погоди же, ветер, ты за этот поплатишься!
– К чему ты?
– Никто не смеет обижать мою принцессу! Ты не должна плакать! Никогда. Что бы ни случилось, я всегда тебя защищу. Эй, ветер, если ты не трус, выходи на честный бой! – мальчишка, лихо топнув ногой по одному концу, эффектно поймал за другой длинную почти что прямую палку, вычерненную водой, высушенную солнцем, и замер в приветственной стойке, ожидая противника. Оный не замедлил явиться: другая палка, подобно первой долго путешествовавшая по реке, взвилась в воздух и, брызнув в стороны песком, салютовала полуэльфу. И тут же, повинуясь воле юного мага, ринулась в бой.
Мечом Дезмонд владел недурно, заклинанием левитации тоже, и потому это сражение с невидимым, да и не существующим противником смотрелось стремительным танцем, изящные и отточенные движения которого, плавно и стройно сменяя друг друга, будто выплетали тонкое кружево. Во всяком случае, мальчишке очень хотелось, чтобы было именно так. Что ж, именно так и казалось златокудрой девчонке, в бесконечно-синюю глубину глаз которой партизанскими тропами пробиралась улыбка.
Впрочем, скоро полуэльфу пришлось серьёзно усомниться в обоих вышеназванных своих талантах: вопреки его намерениям оружие противника не скрестился с его собственным на излёте плавной, прекрасно рассчитанной траектории, а вовсе и даже нырнуло куда-то влево и вниз, заставив “меч” Дезмонда, потеряв замах, срочно рвануться в сторону, защищая бок от резкого короткого удара.
Не иначе как коварный ветер, разобидевшись на эту невинную инсценировку, решил включиться в поединок и, вырвав своё оружие из повиновения противника, закрутил его по собственному усмотрению, да так искусно, что мальчишке оставалось лишь спешно отступать. “Спешно” означало примерно то же, что и “не разбирая дороги”, и неудивительно, что первый же попавшийся под ногу корень предательски из-под оной выскользнул, вследствие чего, потерявший равновесие, боец кулём повалился на спину. Впрочем, кулём достаточно вёртким, чтобы спикировавшая с небес в надежде украсить супостата хорошеньким синяком палка с размаху хлестнула по песку, а взвившись для нового удара, упала уже лишь под действием собственного веса, сражённая развеивающим чары заклинанием.
Подобрав оружие противника и сложив оба “меча” к ногам своей дамы, Дезмонд опустился перед ней на одно колено.
– Ты отомщена, моя принцесса! – объявил он.
– Благодарю тебя, мой рыцарь, – молвила Алатиэль. – Поднимись же!
Но величие момента тут же было непоправимо испорчено взрывом дружного смеха.
– Вот где скрывается моя принцесса! В то время как её ожидают в королевских покоях для необходимых приготовлений к завтрашнему путешествию, – это заявление вдруг возникшего в непосредственной близости от места событий Эльдиора как ударом меча обрубило веселье. – А тебя, Дезмонд, ожидает Наставник и горничная в обмороке.
Полуэльф бросился спешно перерывать свою память на предмет того, что в его комнате могло довести сию настырную барышню до столь плачевного состояния. Вариантов оказалось много, даже слишком. Сколько раз он просил Учителя запретить этим нервным сударыням хозяйничать в его жилище!
– Уверена, Ирдис сумеет справиться с обмороком и без посторонней помощи, – говорила между тем Алатиэль голосом, резко похолодевшим до хрустального звона. – Дезмонд же сегодня оказал неоценимую услугу короне, и я намерена немедля говорить с Наставником о награде для него.
– Как угодно моей Повелительнице, – с улыбкой склонился молодой эльф, уговаривая себя не обращать внимания на этот странный, не имеющий к нему никакого отношения выпад. – И в чём же так преуспел мой дорогой друг? – осведомился он, не меняя слегка едкого тона, которым были сказаны и первые обращённые к Дезмонду слова.
– В искусстве левитации, – поведала принцесса с нежной улыбкой василиска, – которое он сумел продемонстрировать даже вопреки кое-чьей бескорыстной помощи.
– Поздравляю, Дезмонд, наконец твоё очередное колдовство не привело к катастрофе, – самодовольной язвительности Эльдиора не было границ, ещё бы, сегодня он был наисчастливейшим эльфом под этим небом, и даже досадная неудача в импровизированном поединке не могла заставить его спуститься на землю.
Впрочем, это могла сделать Алатиэль.
– Когда в провожатые мне был обещан ученик Ирдиса, я, признаюсь, думала о другой кандидатуре, но с того мгновенья, как отец назвал мне в этом качестве тебя, я со жгучим нетерпением жду завтрашнего дня, – изысканно молвила принцесса, при этих её словах Эльдиор так и расцвёл. – Ведь чем быстрее начнётся наше с тобой путешествие, тем быстрее оно завершится. Идём, Дезмонд.
Она развернулась и пошла ко дворцу, даже не взглянув на то, как с лица юного эльфа медленно стекала улыбка.
Дезмонд же, так ничего и не поняв, поспешил за принцессой, ободряюще взял её руку в свою, будто не ему сейчас предстояло повинно выслушивать разгневанного Наставника и истеричную главную фрейлину, что непременно вступится за свою не менее истеричную “девочку”, будто не ему… а впрочем, какая разница, что там предстало ему, главное:
“Никто не смеет обижать мою принцессу! Ты не должна плакать! Никогда. Что бы ни случилось, я всегда тебя защищу. Что бы ни случилось в тот день. Что бы ни случилось за эти годы. Даже если ты забыла мою клятву, я её помню. И я её исполню.”
– Дез, ты что-то сказал? – удивился Торвальд.
Торвальд?!
– Нет, ничего. Просто задумался.
Склон становился положе. Река уверенно забирала к западу, чтобы там, на равнине, из горного ручейка обратившись могучим потоком, мимо белых башен столицы гордо нести свои воды к океану. Восточнее от Граничных гор отделялся Внутренний кряж, между ним и Серебристой лежало ущелье врат.
Скоро впереди и внизу перед друзьями раскинулся лагерь Стражей.
Единственное солнце, оставшееся в распоряжении пойманных во тьме и неизвестности Стражей, было вышито золотыми нитями на синем знамени, поднятом над лагерем. Но молодому эльфу очень хотелось посмотреть хотя бы на него, вместо того, чтобы бесполезно таращиться во тьму.
Это просто смешно, нести дозор в полной темноте, лишённый не то что дневного – вообще любого света, когда едино открыты глаза или наоборот, полагаясь даже не на слух, скорее на чутьё, ожидая того, сам не знаешь чего.
Они возникли из ниоткуда прямо рядом с дозорным. Ещё мгновенье назад кругом была однородная тьма и вдруг: две фигуры, плывущий перед ними огонёк… Быть может, страж действительно не заметил, что стоял с закрытыми глазами?
Они шли, не таясь, с гор, с той стороны, куда не заходят эльфы. Впрочем, эльфами эти двое и не были. Один, высокий, могучий, – человек, что само по себе возмутительно, но в сравнении со вторым… Светлые волосы, едва достающие плеч, подали свободно, скрывая под собой уши, но что-то говорило дозорному, что они отнюдь не круглы. Походка, движения незнакомца заставляли эльфа хоть и с трудом но признать в нём родича, и, конечно, глаза, огромные, глубокие и тёплые, как торфяные озёра, пронизанные косыми закатными лучами. И всё вроде как у добропорядочного энийца, только… Тонкие черты открытого лица дополняли аккуратная бородка и усы. Вот уж чего никогда не водилось на прекрасных лицах эльфов, так это растительности!
Паника? Да, пожалуй именно так следует назвать дальнейшие действия караульного.
Солнце, вышитое золотыми нитями, безвольно свисало с флагштока вместе со стягом и потому даже Дезмонду, смотревшему прямо на него, видно не было. Впрочем, погружённый в прошлое, полуэльф вообще ничего вокруг не видел.
Из воспоминаний молодого мага резко вырвал протяжный зов рога, неожиданно запевшего в ближайших кустах. Через мгновенье рог гулко ухнул о камни где-то справа. Дозорный же кувырком бросился налево, побежал, прыгнул, перекатился, снова побежал, как будто боялся, что кто-то начнёт стрелять ему вдогонку. Треснула сухая ветка, зашуршали кусты… Такого возмутительного шума от эльфа Дезмонд никак не ожидал.
Будучи обнаруженными, друзья решили остановиться. Они обнажили мечи и, вонзив их в землю, отступили на шаг, по древнему обычаю давая понять, что пришли с миром.
Внутри Энии никогда не выставлялись дозоры, только перед вратами при входе в ущелье, где страннику надлежало назваться и ждать дозволения, чтобы войти. Но придерживаться этого правила в сложившихся условиях было бы в высшей степени неосмотрительно. Нынче опасности можно было ждать отовсюду. Чтобы, не приведите Небеса, их случайно с той самой опасностью не спутали, Дезмонд решил соблюсти ритуал.
То, что последовало дальше, вызвало у Торвальда презрительную усмешку: в световом пятне лагеря в беспорядке заметались тени, ещё кто-то трубил, слышались резкие, но невнятные команды.
– Они так мечутся, будто к ним сам господин захватчик пожаловал с собственной персоной, – откомментировал воитель.
Впрочем, если паника и была, то недолго: вскоре от огней костров отделилась стройная группа факелов. Дюжина воинов спешила навстречу гостям. Но не они одни. Далеко опережая парламентёров, не проявив себя ни звуком и всё время оставаясь в тени, лучники, очень много лучников, оперативно заключили незваных гостей в кольцо, густо ощетинившееся стрелами. Сколько внимания двум путникам! Впрочем, на тёплую встречу друзья и не рассчитывали.
Воины в сером – цвет Стражей врат – остановились в десятке шагов от незваных гостей. Вперёд выступили двое. Один нёс при поясе широкий меч, с рукоятью, стилизованной под ключ – знак Хранителя врат, – который эльф, не спеша, обнажил и вонзил в землю перед собой. Он будет говорить. Второго выделял синий плащ воина личного отряда Повелителя. Где-то Торвальд его уже видел… хотя это и невозможно. А вот Дезмонд сразу его узнал и, узнав, чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя припомнил, что любое резкое движение может быть превратно истолковано стрелками, а уж если он ни с того ни с сего полезет обниматься…
– Олэрон, Эльдиор, – церемонно молвил полуэльф, назвав своих знакомых по старшинству, сначала главу Стражей, затем воина дворцового гарнизона. Разумеется, приветствие звучало на их родном языке, – в счастливый час свели нас звёзды.
Вот только счастья в глазах своих собеседников он не приметил. Острей и опасней всех стрел, что смотрели сейчас на друзей из мрака, был взгляд Хранителя Ключей. Каменной маской застыло лицо его спутника.
– Зачем ты пришёл? – был холодный и жёсткий вопрос.
– Я хочу помочь, – похоже, формулировка была не верной. По крайней мере неверной была реакция на неё.
– Ну конечно, – холодная ярость кипела в голосе Хранителя. – Разумеется помочь. Всех спасти. Мы только тебя и ждали, спаситель. Зря Повелитель не приказал сжечь тебя тогда, демон!
Вот об этом Дезмонд как-то не подумал: дома он был отступником, злодеем, чернокнижником, продавшимся Тьме. Никто не знал истинных причин его изгнания.
– Послушай, Олэрон, я… То, что случилось пять лет назад, не имеет сейчас никакого значения…
– Ах уже не имеет значения?! Ты насладился местью и…
– Это неправда. Я вместе с вами скорблю о гибели Повелителя. Мне жаль, что так произошло, я…
– Ну расскажи, расскажи, что не хотел, чтобы так вышло, что это всё для нашего же блага.
– Разумеется, – осторожно согласился полуэльф, уже не совсем понимавший куда свернул разговор. – Я пришёл помочь. Я могу помочь. Я принёс…
– Странные же у тебя представления о помощи. Ввергнуть страну во тьму, убить законного правителя – это по-твоему называется помощь?
– Вы… – Дезмонд явно чего-то не разумел. – Вы поддерживаете его, узурпатора и тирана?!
– Не смей произносить таких слов! – вступил в разговор до сих пор молчавший Эльдиор. – Он был нашим королём две сотни лет, мы присягали ему!
– Стоп! Я говорю о Деймосе…
– О ком?!
– О чародее, готовящем нам светопреставление! Выслушайте меня наконец!
– Ах да, Деймос, – протянул Хранитель, – значит, в третьем лице… Скажи, ты действительно считаешь, что в наших головах так же беспросветно темно, как нынче в небе, или Тёмная магия напрочь отбивает способность соображать?
– Быть может, не знаю. Вам виднее. Только, помнится мне, Истинная магия не бывает Тёмной, так что же с вами случилось? – а вот дерзить, наверное, не следовало. Или наоборот, следовало?
– Зря ты недооцениваешь нас. Думаешь, чёрный шлем может нас одурачить? Думаешь, уничтожил хрустальные сферы, и мы лишены информации? Разобщены? Беспомощны? Мы наблюдали за тобой, нам известны твои планы.
– Откуда? – опешил Дезмонд.
– Ты плохо учился в своё время, если позабыл, что существует множество следящих заклинаний. Серебристая Сова – не самое сложное из них, но для тебя хватило.
– Вы посылали за мной Серебристую Сову, но зачем? – и почему полуэльфа упорно не покидало паскудное такое ощущение полного взаимонепонимания? – Как вы узнали, что я…
– Скажи, если бы тебе стало известно, что в столице из ниоткуда, то есть телепортом, этим хвалёным человеческим фокусом, не иначе, появился чёрный маг Очевидного направления, с личным счётом к Повелителю, к тому же прекрасно осведомлённый о принципах работы купола, внутренних порядках Энии, а так же Пророчестве, на кого бы ты подумал? – полуэльф молчал. – На кого бы ты подумал? – повторил свой вопрос Хранитель. В сложившихся обстоятельствах, сопоставив все факты… молодой маг так ничего и не сказал: ответ выходил очевидный. – Хватит, игра затянулась. Ты раскрыт, довольно притворяться. Чего ты хочешь? Воспринимай этот вопрос как возможность огласить своё последнее желание.
– Ладно, хорошо, – с трудом проговорил Дезмонд, это обвинение было для него как удар булавой по затылку, – считайте это последним желанием: выслушайте меня.
Невнятный взмах руки, должно быть, призванный обозначить согласие исполнить последнюю просьбу врага, изобразил лишь холодное презрение. Тем не менее полуэльф начал:
– Три дня назад Ирдис сообщил мне о случившемся, мы…
– Ирдис мёртв, – прервал его Эльдиор. Видно было, что мысль об этом жжёт эльфа огнём. Но о каком именно “этом”?
– Ирдис жив, – отрезал полуэльф, – но тяжело ранен. Он сейчас в Академии Магии, человеческой академии. Он телепортировался туда, чтобы найти меня!
– Бред! – прервал его эльфийский маг. – Ваши Очевидные штучки эльфам не подвластны! Врёшь, так ври хоть достойно.
– Мы с Торвальдом сразу же помчались на помощь, – продолжал Дезмонд, не объяснять же им сейчас про ледяное озеро, холодное солнце и чёрные цветы. – Нам необходимо попасть в столицу. Деймос привёл с собой лишь малую часть своего воинства и этой ночью намерен доставить сюда остальных. Сегодня Совмещение. Мы должны ему помешать, во что бы то ни стало, иначе Эния погибнет.
– Но ты не собираешься губить Энию, – возразил Хранитель. – Ты намерен править. Банально до невозможности. Объявил себя исполнителем Пророчества, назначил свадьбу…
– Через седмицу? – уточнил маг.
– У тебя провалы в памяти? – участливо поинтересовался эльф, но всё же счёл возможным подсказать: – Через две.
– А Деймос должен был всем доходчиво растолковать, что у нас день, чтобы помешать ему?! Он тянет время, а вы и рады ему поверить!
– Уже завтра к столице подойдут войска с севера и…
– Уже завтра будет поздно.
– Откуда же столь точные данные? – с издёвкой спросил Олэрон.
– От Алатиэль. Она связалась с Ирдисом.
– А почему не с нами?
– А я откуда знаю? Вот спасу её и спросите!
– Ты сделал большую ошибку, придя сюда, – после недолгого молчания заключил Хранитель. – Мы не верим ни одному твоему слову и не попадёмся в твои сети. Я не понимаю, чего ты добивался. Но добился лишь одного: ты не уйдёшь живым. Нет веры предателю.
– Олэрон, какой леший в тебя вселился?! Не время сейчас рядиться, кто взял чью погремушку! Можете снова судить меня за чернокнижничество, хоть десять раз! Завтра. Но для этого нужно, чтобы завтра настало!
Но Хранитель уже вынул свой меч, разговор был окончен, по крайней мере та его часть, что ведётся на словах.
– Я не буду драться с тобой!
– Разумеется не будешь, – легко согласился Хранитель и вскинул руку, давая лучникам знак.
– Постойте! Олэрон, подожди, – Эльдиор сделал шаг вперёд и вонзил в землю свой меч. – Пусть говорит. Дезмонд, я хочу верить тебе. У тебя есть доказательства, что Ирдис жив? Что он прислал тебя? Что ты – не демон, обрушивший на Энию тьму?
– Ирдис зачаровал хрустальную сферу для связи с ним, – пробормотал полуэльф, неожиданная поддержка выбила его из колеи, – но она разбилась…
– Дез, подумай, что угодно, – продолжал уговаривать эльф, – чтобы мы могли тебе доверять…
– У меня ничего нет… Кроме моего слова…
– Замечательно, просто сказочно! – вернулся в беседу Олэрон. – То есть ты, преступник и изгой, вернувшийся вопреки приказу Повелителя, подозреваемый, хорошо, только подозреваемый в тысяче новых преступлений, хочешь, чтобы мы, положившись только на твоё слово, оставили врата без защиты и очертя голову бросились штурмовать столицу, захваченную неизвестными тварями, из опасения, что там появится ещё больше неизвестных тварей, и всё это в полной темноте и меньше, чем за двенадцать часов?! Это безумие!
– Разумеется, мы с тобой! – Дезмонд сделал неверный шаг вперёд и чуть не наткнулся на собственный меч скорее от неожиданности, чем от силы дружеского удара в плечо. Под скрещеньем десятков изумленных взглядов Эльдиор счёл необходимым пояснить своё решение: – Даже самый извращённый злодейский ум не измыслит такой истории и уж тем более ни в одну больную голову не придёт явиться с ней к врагам и хлопать под стрелами честными глазами. Слушай, Олэрон, я видел всё то же, что и ты, и я сразу сказал и снова скажу: под чёрным шлемом скрывается не Дезмонд. Я не мог бы не узнать его. Но даже если ошибся я, Её Высочество не могла ошибиться. Алатиэль не стала бы разговаривать с ним ТАК. Я знаю обоих с детства. Я знаю… Я пойду с Дезмондом и пусть все, кто хочет, присоединятся к нам, ведь лучше довериться врагу, чем не поверить другу. Если он лжёт и мы попадём в ловушку – что ж, мы погибнем героями, вы продолжите борьбу, если же всё это правда…
– Нашёл повод, – буркнул Хранитель. – Всё рвёшься в бой, мальчишка, сложишь ты свою голову.
– Я же говорил, у нас хорошие шансы! Их там не может быть много. Чтобы телепортировть целую армию, с десяток людских архимагов потребуется, скажи ведь, Дезмонд?
– Хорошо, – не дожидаясь подтверждения, сдался Олэрон, – можете идти, все, кто хочет присоединиться к этому безумию, могут идти. В конце концов, случись что, я и один смогу удержать врата, никого сквозь них не пропустив.
Эльф развернулся и пошёл в лагерь, некоторые двинулись за ним. Некоторых было мало.
– Опустить луки. Возвращаемся, – уже во всю распоряжался Эльдиор.
Где-то в бесконечной вышине солнце шло извечным своим кругом, удивляясь про себя наглости, с которой на земле, не обращая на ясный полдень ни малейшего внимания, чёрной кляксой разлеглась непроглядная тень.
Друзья сидели у костра и наслаждались последними минутами покоя перед грядущей скачкой и боем. Если конечно покоем можно назвать состояние поспешно свёртываемого лагеря. В руках дымились кружки с горячим тонизирующим отваром. Впрочем, действие его пока не ощущалось: тело казалось туго набитым прошлогодней соломой, мысли даже разбегаться не имели сил.
Она не пришла.
В ранний час на площади Радуг собрались немногие: воины Его Величества, некоторые придворные, представители Совета. Она не пришла.
Повелитель читал приговор:
– Чернокнижник и отступник, предавшийся Тьме… – приговор, в который сам не верил.
Дезмонд слушал молча: всё, что он мог сказать, прозвучало уже, вчера.
Ни свет, ни заря молодого ученика мага вызвали во дворец. В тронном зале мальчишку ожидали Повелитель и его первый советник.
– Мой король, это злостный навет, – с жаром говорил Ирдис. – Я абсолютно уверен, что Дезмонд сумеет всё объяснить.
А вот полуэльф уверен в этом вовсе не был.
– Повелитель, Наставник, – поклонился он.
– Где ты был нынче ночью? – безо всяких вступлений вопросил король.
Пол в тронном зале был изумительной красоты мозаикой. Не отрываясь от изучения оной, ученик отвечал:
– В своей комнате, Повелитель.
– А как же моё задание?
– Я выполнил его, Наставник. Точнее, я пытался. Но так произошло… совершенно случайно…
– Что именно? – мягко уточнил придворный маг.
– Ну, я пролил эликсир. На конспекты.
– И что?
– И они улетели.
– Куда?
– В окно.
– Дезмонд, объясни мне, пожалуйста, как такое возможно? – возмутился наставник полуэльфа. – Нет, я не спрашиваю, как сложнейший, требующий столько внимания и концентрации при изготовлении эликсир проливается на конспекты, но как, почему пергамент, пропитанный обезболивающим снадобьем, вдруг решил полетать?!
– Учитель, я изловил пару листов, – с полным осознанием своей вины сообщил мальчишка, – но допросить их относительно причин столь недостойного поведения ещё не успел…
Ирдис только глухо застонал, в то время как Повелитель решил развить эту тему:
– Хорошо. Ты отправился ловить эти хм… конспекты и не нашёл для того лучшего места, чем среди гробниц, – не спросил, констатировал он.
– Нет, государь, я сразу же пошёл в свою комнату. У меня голова разболелась. От паров, наверное…
– Паров обезболивающего снадобья, – подтвердил государь.
– А те листы, что ты поймал… – напомнил первый советник, пытаясь добиться стройного и убедительного рассказа, получив при этом его противоположность.
– Ну их я изловил сразу же, пока остальные разлетались, эти я твоим посохом сбил и котлом сверху… – да, Дезмонд и сам понимал, что зря это сказал.
– А куда ты пошёл потом? – продолжал допрос король, которого судьба посоха и котла не волновала ни в коей мере.
– Прямо сюда, Повелитель, меня разбудили и…
– А между? – продолжал давить монарх. – Ты выходил?
– Нет, государь, – торопливо повторил ученик. – Всю ночь я провёл в своей комнате.
– Да? И что же ты там делал? – с издёвкой осведомился Повелитель.
– Спал.
– И, конечно же, тебя никто не видел?
– Разве что шпионы моего короля!
– Дезмонд, – одёрнул маг.
– Что?! Что это за бредовый допрос? Какие ещё гробницы? Что я там забыл?!
– О, очень многое: обгорелые кости, какие-то склянки, ритуальный нож. Я что-то упустил? Что там ещё необходимо для Тёмного ритуала?
– Почему Повелитель спрашивает об этом меня?!
– Кому же знать, как ни тебе, других некромантов в Энии нет.
– Что?!
– Дезмонд, ты обвиняешься в чернокнижии и Тёмном колдовстве.
– Это неправда.
– Нет, уж поверь мне, обвиняешься. И что ты можешь сказать в своё оправдание?
– Я не виновен, мне не в чем оправдываться!
– Ну тогда потрудись объяснить, почему нынче ночью тебя НЕ БЫЛО в твоей комнате. Говори правду.
– Я там был, – пробурчал мальчишка.
– Ах так, стража, проводите этого юношу в темницу. Ирдис, наложи чары.
– Какие чары?
– Гарантирующие нам его покорность. Как видишь, он только что не моргнув ослушался моего приказа.
– Но Повелитель!
– Никаких “но”, никаких “Повелителей”, я не потерплю некромантии в моём королевстве.
Придворный маг покорно возложил руки на голову Дезмонда, лишая того возможности прибегнуть к Силе.
“Всё будет хорошо, если ты больше не будешь делать глупостей”, – заверил он ученика, не произнеся ни звука.
Когда конвой проводил обвиняемого из зала, король повернулся к своему советнику:
– Не беспокойся, я всего лишь изгоню его.
– Но я не понимаю, Повелитель, за что? И я и ты прекрасно знаем, что обгорелая кошка на кладбище свидетельствуют лишь о бедной фантазии одного из твоих подданных! Никакого ритуала там и близко не было.
– Дезмонд немедленно покинет Энию.
– Но его обучение ещё не завершено! Если теперь прервать…
– Помнишь, что ты сказал мне тогда, сорок лет назад, когда спрятал от меня его мать, вынудил отправить её в изгнание, вместо того, чтобы публично наказать преступницу…
– Мой король…
– Не надо, Ирдис, я знаю, что это сделал именно ты. Это неважно. Но что ты сказал мне, когда я хотел устранить это недоразумение, которое никогда не должно было появляться на свет?
– Я сказал, что этот мальчик соединит в себе несовместимое: Истинную магию эльфов и Очевидную – людей, он станет великим, возможно, величайшим волшебником в истории мира. Станет, если только мой государь позволит мне продолжить его обучение.
– А теперь скажи мне, первый советник, скажи, что важнее сейчас для Энии: одни маг, пусть величайший, пусть наимогущественнейший и прочая, или наследник, чьи права на престол не подлежат сомнению?!
– Но как ты не можешь понять, возможно, более чем возможно, что Дезмонд сумеет возродить Неугасимый Пламень. Только позволь мне попытаться…
– Прекрати, Ирдис, довольно. Ты и так вертишь мной, как хочешь.
– Не так, как хотелось бы.
– Вот, опять за своё! Ну расскажи мне снова об опасности межмирового конфликта.
– Опять и ещё тысячу раз, пока ты не прислушаешься ко мне. Вероятность прорыва сейчас велика как никогда, и как никогда близко спасение…
– Вероятность прорыва равна нулю, потому что нечему неоткуда и некуда прорываться.
– Мой король…
– Никаких твоих королей! Не желаю слушать! Тебе ведь приказано молчать.
– Нет, мне всего лишь запрещено говорить с твоими подданными на некоторые темы, как то о том, что наш мир не одинок, о том, что существуют пути, ведущие за грань, и мало того, из-за грани, о том, что по этим путям можно ходить, но нужно соблюдать определённую осторожность… Я ничего не забыл?
– Забыл, как бы я хотел, чтобы ты наконец забыл всю эту ересь. Нет никаких демонов, никаких Врат, никаких других миров! Ничего такого нет. Я сказал.
– Если бы мироустройство подчинялось твоим приказам, как вынужден делать это я…
– Мои предки были мудрыми эльфами и если они приказали тебе не возмущать умы этими байками…
– Последний из Королей Древности и вправду был великим правителем, но у него были весьма своеобразные взгляды на народное счастье. Когда Неугасимый Пламень отказался повиноваться его сыну, Его Величество предпочёл похоронить Сияние в горах и сказать, что так и было задумано. Кому нужно приказать молчать. И сделать вид, что опасности, о которой не говорят, не существует. Разумеется, это лучше, чем признать, что короли Энии потеряли Силу. Любые сомнения могли бы угрожать процветанию державы или его собственному. И потому для народа лучшим было забыть…
– Как ты смеешь?! Для правителей Энии благо страны всегда было превыше всего.
– Благо страны или же её Повелителей?
– Да будет тебе известно, что это одно и то же.
– Я всегда мечтал в это верить. И если это так, ты должен понимать, что, когда придёт мой час отправиться на Ледяной Берег, по эту сторону снегов не останется никого, кто знал бы правду и мог противостоять грядущей опасности.
– Прекрати, Ирдис, во-первых, ты само солнце переживёшь. А во-вторых, даже на твоём веку ничегошеньки с миром не случиться. Впрочем, одного ученика для сохранения твоих драгоценнейших знаний я, пожалуй, позволю тебе завести, лет эдак через двести.
– Мой Повелитель безумно щедр, – голос мага был совершенно нейтрален и выражение лица полностью соответствовало этикету, что же придало сказанному столько горькой иронии?
– Даже слишком, – тут же подтвердил монарх, – потому, что выслушиваю все эти бредни.
– Но ты же не ставишь под сомнение, что Истинная магия позволяет мгновенно перемещаться в пространстве?
– Нет. Но это колдовство запрещено.
– А почему? – вопросил маг. – Я сам отвечу: потому что слишком похоже на то, что ведёт по тропам через границы…
Но развить эту мысль Повелитель ему не дал:
– Не думай, что своими дурацкими угрозами сможешь занять меня настолько, чтобы под шумок оставить своего щенка при себе. Завтра Дезмонд покинет Энию. А ты более не смей надоедать мне со своим прорывом. И со своим Сиянием. Эния прекрасно живёт и без него! Это королевский приказ.
На что магу осталось только, склонив голову, печально ею покачать.
– Если бы, мой Повелитель, солнце вращалось вокруг тебя...
– А так и есть, Ирдис, так и есть.
Стоило принцессе узнать о случившемся, как она тут же кинулась к отцу, но, на своё и всеобщее счастье, застала в тронном зале лишь придворного мага, который как раз вертел в руках один из листов злосчастного конспекта, погружённый в хитросплетения магий, вызвавшие столь интересный эффект. Лист же упорно пытался освободиться.
– Дезмонд не виновен! Ирдис, я скажу отцу, он его оправдает! Я…
– Даже и не думай, девочка.
– Что? Но ты не понимаешь…
– Наоборот, я прекрасно понимаю. Понимаю, что прошлую ночь Дезмонд провёл не у себя в комнате, а вовсе даже в дворцовом саду и что кто-то видел его там. И этот кто-то – ты.
– Да, так и есть.
– И что ты намерена делать?
– Рассказать Совету.
– Рассказать Совету, что полночи он провёл наедине с принцессой?
– Но что тут такого, мы друзья, мы ведь…
– Не делали ничего предосудительного? Просто гуляли, считали звёзды? Нюхали цветочки? Говорили о вечном?!
– Вовсе нет! – возмутилась принцесса. – Мы охотились на конспект. И очень успешно.
– Где сейчас листы?
– У меня.
– Сожги.
– Зачем?! Ведь это доказательство невиновности Дезмонда!
Ирдис тяжело вздохнул:
– Я научил его далеко не всему, что он должен знать об Истинной магии, но сейчас Дезмонду нужно ехать в человеческую Академию Волшебства и учиться владеть второй, с сожалением должен признать, большей частью своих сил. Я не в состоянии контролировать его эксперименты, – маг выразительно помахал летучим листом, или лист, вырываясь, выразительно помахал его рукой. – Так для Дезмонда будет лучше. И для всех нас. А лично для тебя, девочка, будет лучше, если ты как можно быстрее забудешь его.
Всю ночь Дезмонд ждал, но она не прислала птицу.
И проститься она не пришла.
– … заслуженной карой тебе будет вечное изгнание. Я сказал, – дочитал приговор Повелитель.
Ирдис быстро произнёс необходимые заклинания. Полуэльф вскочил в седло. Больше ему нечего было делать здесь. Дорога уводила вдаль, к вратам и за врата, как надеялся государь, навсегда.
Она не пришла. Пусть знает, она не пришла.
А о том, как слёзы текли по щекам, пусть не знает. Никто.
Дезмонд смотрел, как свет костра искрится на узких лепестках серебряного линка. Покинув Энию, он никогда не надевал этот талисман. Не позволял себе вспоминать.
“Моя принцесса не должна плакать, никогда, даже если она давно уже не моя, даже если никогда уже моей не будет”.
Тонкая цепочка соткалась прямо из воздуха. Полуэльф бережно убрал цветок под рубашку, поправил воротник.
– Пора, Дезмонд, идём, – Эльдиор сразу же исчез в темноте, из которой появился. Друзья поднялись неожиданно для себя легко и поспешили за ним.
– Дез, а почему твой спутник всё время молчит? – выразил грызшее его беспокойство эльф. – Он нем?
– Торвальд? – удивился маг, за всеми этими спорами, обвинениями, воспоминаниями ему было как-то не до странностей в поведении друга.
– Дез, – воитель был безумно рад, что о нём, наконец, вспомнили, и, влив в свой голос как можно больше ядовитого мёда, вежливо так попросил: – не мог бы ты мне вкратце пояснить события последнего часа? Самые общие детали.
И как Дезмонд сам об этом не подумал?!
– Эль, как насчёт талисмана-переводчика?
В Академии Магии наблюдалась необычная для столь раннего рассветного часа активность. Светились все защитные поля. Грозовой тучей носились вспугнутые вороны. Надрывался школьный колокол, скликая адептов на площадь.
Нет, в самой этой ситуации ничего особо необычного не было: разные сомнительные эксперименты устраивались учениками с завидной регулярностью, и после каждого из них Академия выглядела примерно так же. Но ровно через пять минут после объявления тревоги к адептам всегда выходил ректор с собственной персоной, грозными очами обводил свою паству, вылавливал или находил отсутствующим непосредственного виновника очередного взрыва-смерча-потопа-землетрясения-разведения-жаб-в-учительской и мирно распускал всех прочих досыпать-доедать-доучиваться-досмеиваться.
Нынче же колокол надрывался уже с полчаса, и в умах адептов, давно уже запрудивших площадь, потихоньку начинали зреть самые ужасные догадки.
Впрочем, ни одна из них не была столь смелой, чтобы отразить реальность. Просто в поисках виновника не было сегодня никакой надобности – его с потрохами выдал опустевший лазарет. Но выйти к адептам или хотя бы заткнуть несчастный колокол было решительно некому: весь преподавательский состав толпился в телепортационном зале, в расплавленной груде металла пытаясь опознать центральный портал и в голос сожалея, что этой ночью не дали эльфийскому магу ни позволения телепортироваться с их помощью и под их контролем, ни хорошей дозы снотворного.
Mood: wily  |
Total disscussion threads: 2 Pages: 1
«« « 1 » »»
Post reply | Post reply with quote
 |
|
В безлунную глухую ночь твой взор
Развеет мрак, разрушит тьмы узор.
Я спрятал душу от любви, но как смогу остановить
Себя?
Я брошу вызов небесам за то, что пролилась слеза
Твоя!
За то, что пролилась слеза... |
 |
|
|
Post reply | Post reply with quote
Total disscussion threads: 2 Pages: 1
«« « 1 » »»
|
 |
